— А ведь, пожалуй, ты прав, сын скорпиона и мокрицы… У тебя есть нюх на всё подлое, да… Уж по харе этого юного жулика видно, что он добился своего… Сколько взял с них Егорка? Он — взял. Он их же поля ягода. Он взял, будь я трижды проклят. Это я устроил ему. Горько мне понимать мою глупость. Да, жизнь вся против нас, братцы мои, мерзавцы! И даже когда
плюнешь в рожу ближнего, плевок летит обратно в твои же глаза.
Неточные совпадения
Так откровенно
в рожу и
плюют! — дрожал он от бешенства.
— Почему — не способна? Простить — значит наплевать, а я очень способна
плюнуть в любую
рожу.
Иду я домой во слезах — вдруг встречу мне этот человек, да и говорит, подлец: «Я, говорит, добрый, судьбе мешать не стану, только ты, Акулина Ивановна, дай мне за это полсотни рублей!» А у меня денег нет, я их не любила, не копила, вот я, сдуру, и скажи ему: «Нет у меня денег и не дам!» — «Ты, говорит, обещай!» — «Как это — обещать, а где я их после-то возьму?» — «Ну, говорит, али трудно у богатого мужа украсть?» Мне бы, дурехе, поговорить с ним, задержать его, а я
плюнула в рожу-то ему да и пошла себе!
— Окончать не мог моея речи,
плюнул почти ему
в рожу и вышел вон.
— Как она
в рожу-то Ганьке
плюнула. Смелая Варька! А вы так не
плюнули, и я уверен, что не от недостатка смелости. Да вот она и сама, легка на помине. Я знал, что она придет; она благородная, хоть и есть недостатки.
— Ах, батюшка, да он с ума сошел; стану я такие мерзости слушать! Да с чего вы это взяли! У меня
в деревне своих баб круглым числом пятьдесят
родят ежегодно, да я не узнаю всех гадостей. — При этом она
плюнула.
— Я собрал бы остатки моей истерзанной души и вместе с кровью сердца
плюнул бы
в рожи нашей интеллигенции, чер-рт ее побери! Я б им сказал: «Букашки! вы, лучший сок моей страны! Факт вашего бытия оплачен кровью и слезами десятков поколений русских людей! О! гниды! Как вы дорого стоите своей стране! Что же вы делаете для нее? Превратили ли вы слезы прошлого
в перлы? Что дали вы жизни? Что сделали? Позволили победить себя? Что делаете? Позволяете издеваться над собой…»
Хочешь ли судьею стать, — вздень парик с узлами,
Брани того, кто просит с пустыми руками,
Твердо сердце бедных пусть слезы презирает.
Спи на стуле, когда дьяк выписку читает.
Если ж кто вспомнит тебе граждански уставы,
Иль естественный закон, иль народны нравы, —
Плюнь ему
в рожу, скажи, что врет околесну,
Налагая на судей ту тягость неспосну.
Конь. Бывает это. Иной раз пьяные люди лучше трезвых, храбрее. Никого не боится, ну и себя не милует… У нас
в роте унтер-офицер был, трезвый — подлиза, ябедник, драчун. А пьяный — плачет. Братцы, говорит, я тоже человек,
плюньте, просит, мне
в рожу. Некоторые —
плевали.
— О, горе, горе мне! — стонал Цирельман, и его протянутые вперед руки тряслись, и длинная белая борода вздрагивала. —
Плюнь в мои седые волосы, брось грязью
в мое старое лицо!.. Зачем я
родил тебя!.. Кто на свете испытал горе, равное моему?..
Брось. Если женскому нраву потакать, так от мужчины ничего не останется — только ему
в рожу плюнуть. Пусть пошляется, а мы еще посидим.
— Лелька! — Задыхался и со страданием смотрел на нее. — Выходит, можно было вас и не слушать… Можно было… п-плюнуть вам
в бандитские ваши
рожи! Ведь я с тех самых дней весь спокой потерял. Целиком и полностью! Вполне категорически! Каждую ночь его вижу… Бежит босой по снегу: «Дяденька! Отдай валенки!..» А ты, гадюка, смотрела, и ничего у тебя
в душе не тронулось?
«Однако что ж это за мерзавец стал этот негодный Авенирка!
В рожу ему только после этого остается
плюнуть».
В рожу ему только после этого остается
плюнуть!» — добавила она
в негодовании и твердо решилась не простить шалуну этой новой его дерзости.